Всем известный сигнал тревоги. И голос призывно просит покинуть помещение. Нет, это не ЧС, это плановые учения, которые проводятся согласно приказу по медучреждению и требованиям по гражданской обороне.
Фтизиопульмонологический центр стал ПОБЕДИТЕЛЕМ конкурса лучших практик с применением технологий бережливого производства.
Сегодня стартовал новый обучающий этап, который проводит Департамент экономики Тюменской области по инициативе ГК «Росатом» со специалистами Областного клинического фтизиопульмонологического центра.
Туберкулез сопровождает человечество на протяжении тысячелетий. Характерные для него изменения тканей обнаруживаются в человеческих останках, относящихся примерно к 5000 году до нашей эры (период неолита), и в египетских мумиях.
В Древней Греции болезнь называли фтизой, этимология этого слова указывает на истощение. В таком же написании название перекочевало и в английский язык (phthisis), а в России было дословно переведено как чахотка.
Именно греческий вариант наименования заболевания закрепился в названии раздела клинической медицины, занимающегося изучением, диагностикой, лечением и профилактикой туберкулеза, — фтизиатрии.
Безусловно, далеко не все чахоточные больные древности, Средневековья и даже XIX века болели именно туберкулезом. До открытия возбудителя и точных диагностических методов чахоткой называли целый ряд заболеваний — от пневмонии и катара (устаревшее название бронхита) до нейросифилиса.
Однако сохранившиеся записи анамнезов и труды медиков, начиная с Гиппократа и безымянных ученых Древнего Китая, позволяют судить, что пораженность туберкулезом во все времена была обширной, а с развитием цивилизаций и возвышением городов только росла.
По разным данным, сегодня треть населения планеты инфицирована палочкой Коха — возбудителем туберкулеза.
В трудах Гиппократа, Галлена и Авиценны сохранились описания острых и хронических заболеваний легких с такими проявлениями, как легочные кровотечения, сильный кашель с мокротой и кровохарканьем, истощение организма и упадок сил, обширная интоксикация.
Именно Гиппократ ввел в медицинскую практику аускультации, то есть прослушивание, грудной клетки: врачу предписывалось приложить ухо к груди пациента и внимательно прислушаться на вдохе, выдохе и на задержанном дыхании. Посторонние шумы и хрипы сигнализировали о болезни.
Еще в древности многие догадывались о заразности чахотки, но не всегда правильно понимали механизм ее передачи. Иногда полагали, что болезнь передается по наследству, в связи с чем в некоторых странах (например, в Индии) запрещали чахоточным вступать в брак.
Однако еще Аристотель предположил, что некое болезнетворное начало витает в воздухе вокруг больного чахоткой. В Древней Персии больных с подозрением на чахотку изолировали от здоровых людей.
В Средние века туберкулез был известен под двумя названиями — чахотки и золотухи. Первое подразумевало в основном легочную форму, второе — наружную форму инфекции, поражающую кожу, слизистые и лимфатические узлы, в том числе на шее. Золотуху также называли «королевским злом», так как самым верным способом излечения от нее считалось прикосновение короля, но чаще всего не к самому больному, а к монетке, которую несчастному передавали.
В XIV веке в очереди на исцеление выстраивались тысячи людей. Говорят, Эдуард I исцелял до двух тысяч золотушных в год. Впрочем, есть все основания полагать, что далеко не все они были больны туберкулезом. Как и в случае с чахоткой, золотухой могли называть множество не связанных друг с другом болезней, включая обычный дерматит.
Дети чаще всего заражались туберкулезом через некипяченое коровье молоко, в основном со смертельным исходом, взрослые — друг от друга. Чем теснее и скученнее люди жили, тем сильнее была пораженность туберкулезом.
Легочная форма выкашивала целые монастыри и была в основном городской болезнью, хотя встречалась и в деревнях. При этом о наличии микробов никто не подозревал, а инфекционных больных, в том числе и с туберкулезом, в госпиталях и богадельнях могли укладывать в одну постель со здоровыми людьми, лишь помогая болезни распространяться.
Средневековые английские манускрипты оставили немало занимательных (и абсолютно бесполезных) способов лечения чахотки и золотухи. Среди них — питье женского молока, которое требовалось высасывать прямо из груди кормилицы, а также ванны в отваре из слепых щенков с предусмотрительно удаленными внутренностями.
Со временем человечество накапливало знания и училось точнее дифференцировать заболевания. Венецианский врач Джироламо Фракасторо уже в 1540 году главным источником передачи чахотки называл больного человека, кашляющего с мокротой, и предметы обихода, с которыми он соприкасался. Чем чаще звучали заявления о заразности чахотки, тем сильнее ощущалась необходимость в санитарных мерах.
Испания стала первой страной, издавшей закон об обязательной регистрации чахоточных больных. Это произошло в 1751 году. Вслед за ней подобные законы приняли Италия и Португалия.
Больных предписывалось госпитализировать изолированно от пациентов с другими заболеваниями, а их жилища подвергать дезинфекции, уничтожая при этом одежду и предметы обихода.
Бацилла Коха, Х-лучи и туберкулиновая проба.
Прорыв в понимании природы туберкулеза произошел в XIX веке. Этому во многом способствовало повсеместное разрешение на вскрытие трупов и появление микроскопов. В 1819 году французский исследователь Рене-Теофиль Лаэннек описал туберкулезный бугорок, или гранулему, а также казеозный некроз, то есть отмершую легочную ткань. Эти два проявления стали основными признаками туберкулеза, тогда же получившего свое современное название — от латинского Tuberculum (бугорок). Вскоре чахотку стали по-другому называть бугорчаткой.
Русский ученый и выдающийся хирург Николай Пирогов в 1852 году описал «гигантские клетки» в туберкулезном очаге и указал на инфекционную природу заболевания. Его выводы подтвердил французский флотский врач Жан-Антуан Вильмен, обративший внимание на высокую пораженность туберкулезом людей, живущих в монастырях, тюрьмах и бараках, а также матросов.
В Парижской академии наук 5 декабря 1865 года он прочитал доклад и назвал причиной чахотки некий «инфекционный агент». По техническим причинам он не смог его выделить, но не сомневался в его наличии.
Однако с ним спорил один из основоположников клеточной теории, немецкий ученый, физиолог и патологоанатом Рудольф Вирхов, чей авторитет был намного выше, из-за чего инфекционную природу туберкулеза продолжали отрицать вплоть до 24 марта 1882 года, когда немецкий микробиолог Роберт Кох сделал в Берлине доклад «Этиология туберкулеза». В нем он описал бациллу, выделенную из мокроты больного с деструктивным туберкулезом. По имени первооткрывателя бактерию назвали бациллой Коха, или палочкой Коха.
Теперь, когда инфекционная природа туберкулеза не вызывала более сомнений, предстояло найти вакцину. И она появилась лишь спустя 36 лет — в 1918 году французские ученые Кальметт и Герен открыли противотуберкулезную вакцину БЦЖ, а первую прививку сделали через три года — новорожденному. И по сей день БЦЖ остается единственной доступной противотуберкулезной вакциной, по-прежнему обязательной во многих странах, в том числе в России.
И тем не менее 36 лет, прошедшие между обнаружением возбудителя и открытием действенной вакцины, были потрачены не напрасно. За это время зародилась и усовершенствовалась массовая диагностика туберкулеза.
В 1907 году австрийский педиатр Клеменс Пирке разработал накожную туберкулиновую пробу, попутно введя в медицину понятие аллергии. Француз Шарль Манту предложил более действенную внутрикожную, или подкожную, реакцию.
Его метод позднее доработал немец Феликс Мендель. Проба Манту на протяжении целого столетия оставалась основным методом диагностики туберкулеза у детей и лишь сравнительно недавно стала уступать позиции более современному диаскин-тесту.
В 1985 году немецкий физик-экспериментатор Вильгельм Рентген открыл X-лучи, за что и был удостоен Нобелевской премии в 1901.
А уже через год после открытия Рентгена, в 1986 году, итальянские ученые Бателли и Карбассо предложили использовать рентгенологическую методику для диагностики туберкулеза легких и костей.
До сих пор усовершенствованная методика флюорографии остается основным способом массовой диагностики туберкулеза у взрослых.
